Пани Зофья. У вас колесо отвалилось - Яцек Галиньский

недавно отреставрированные кованые балюстрады на балкончиках. Резные навершия на фронтонах. Весьма вероятно, что адвокатское бюро именно здесь. И если адвокат действительно имеет отношение к ограблению, то он мог держать здесь документы Хенрика. Надо было это выяснить.

Я остановилась в нескольких метрах. Адвокат и Крепыш снова стояли возле белой машины. Трепались о чем-то. Крепыш курил. Оставалось еще полсигареты. Я подкрутила громкость.

– Была у меня когда-то собака, – говорил адвокат. – Ну такая дурная псина. Что ему ни делай, а он все равно тебе предан. Машет хвостом и лицо лижет.

– Так это ж вроде хорошо? – бросил Крепыш. – Друг человека.

– Если тебе нужна иллюзия, что тебя любят, – купи себе такую собаку. Она тебе будет радоваться, как только тебя увидит. Лишь бы ты ей корм в миску сыпал. Идиотизм, да?

– Не понял, о чем это ты.

Адвокат и Крепыш обменялись взглядами.

– Я это о том, что собака просто дура. Людям кажется, что собаки их любят, потому что они, люди, такие замечательные, – объяснил адвокат Крепышу. – И благодаря этому чувствуют себя значительными.

– Откуда ты знаешь, за что собаки любят своих хозяев?

– Собака не любит хозяина. Она к нему просто привязывается. Зависит от него. А люди видят в этом проявление высоких чувств. Думаешь, собака могла бы любить?

– Меня? – спросил Крепыш.

– Тебя или еще кого…

– Ты что-то против меня имеешь?

Адвокат взглянул на Крепыша; тот с ненавистью уставился на него.

– Ничего. Ты о чем?

– Ты сказал, что моя собака дура и меня не любит.

– А у тебя есть собака?

– Естественно. Спаниель. Моя любимая порода.

Адвокат почесал голову, подбирая слова. Крепыш придвинулся к нему.

– Нет, ну… ладно… – выдавил наконец адвокат. – Давай забудем. Твоя собака – другое дело. Я так просто болтаю, чтобы время убить. Спаниели отличные собаки. Будем на связи.

– Ты лучше думай, что говоришь… чтобы время убить.

– Ладно. Впредь буду думать.

Крепыш бросил окурок на тротуар, пожал адвокату руку, и они разошлись. Крепыш двинулся ко мне. Я перепугалась. Хотела спрятаться за машину, но пришлось бы нагнуться, а без подходящей разминки можно было себе что-нибудь потянуть. Поэтому я замерла, надеясь, что он меня не заметит. Ничего не вышло. Крепыш смотрел прямо на меня. По спине потек холодный пот. Я уже хотела было завести жалобные объяснения, что я-де собралась в магазин, вот и тележка, но от страха словно онемела.

Крепыш прошел мимо. Просто прошел, и всё. Взглянул на меня и зашагал дальше. Никакой реакции. Даже не моргнул. Он меня не узнал. Не обратил внимания на старушку. Одну из десятков старух, мимо которых он проходит каждый день. Через минуту я ощутила себя супергероиней. Невидимка. Женщина-хамелеон.

Надо было успокоиться. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Сначала мне стало жарко. Потом я ощутила слабость и оперлась о чью-то стоявшую рядом машину. Я надеялась, что не запачкала ее. Машина была красивая, новая, блестящая. Владелец небось заботится о ней как о собственном ребенке, а то и еще лучше. Салон был вылизан, как клуб для пенсионеров перед визитом мэра.

Тогда только я поняла: Крепыш не узнал меня не потому, что я супергероиня, а потому, что я для него никто. Как и для множества других людей. Выброшенная из общества недоедающая старушка. Мне давно уже следовало освободить место на планете следующим – молодым, здоровым, тем, у кого дела поважнее. А я наперекор всем крепко вцепилась в остаток жизни. Непонятно зачем.

Глава 7

Тем временем адвокат вошел в ресторан, находившийся на первом этаже жилого дома. Через высокие тонированные окна было не разглядеть, что делается внутри. Снаружи стояли кадки с деревцами. У входа висело под стеклом меню в красивой рамке. Я подошла. Пятьдесят злотых за самое дешевое блюдо? Матерь Божья. Это у кого же денег хватит поесть в таком ресторане? Если только у Рокфеллера какого-нибудь.

Я не могла отступить по такому прозаическому поводу. Раз коммунизм меня не прикончил, то я и капитализм как-нибудь одолею. Я потянула дверь. Она открылась легко, хоть и казалась тяжелой. Вот бы мне домой такую. Дерево и закаленное стекло. Ручка тоже красивая, латунная.

– Проходите, пожалуйста, – сказал красивый молодой человек в белой рубашке и черных брюках. По моему мнению, он выглядел поистине изысканно.

Как здесь хорошо. В зале светло, просторно. Несколько столиков с высокими стульями. На каждом белейшая плотная скатерть. Блестящие приборы, салфетки, бокалы. Меня охватила робость – точно как пятьдесят лет назад в гарнизонном казино.

Потом я увидела адвоката, услышала его. Не потому, что забыла прикрутить громкость аппарата, а потому, что он орал так, будто хотел завладеть всем рестораном. Будто хотел дать всем понять: вот пришел он, могучий самец, и эта территория вместе со всеми присутствующими самками принадлежит ему. За столиком он сидел с красивой тощенькой блондинкой и двумя детьми. Четыре человека в таком дорогом ресторане? Наверняка есть будут не все?

Адвокат развалился на стуле, а руки положил на стол. Если б мог, то и сам бы лег. На блондинку это не произвело особого впечатления. На детей тоже. Они выглядели совершенно обычными. Наверное, такие же глупые, как все, только очень тихие и исключительно спокойные. Дети не отрывались от телефонов и все время что-то в них писали.

Официант положил на мой столик меню.

– С чего желаете начать? – спросил он. – Я бы предложил кофе.

– А сколько стоит?

– У нас есть латте, капучино, американо…

– Может быть, попозже. Я жду одного человека.

– Да, конечно.

Он поклонился и отошел.

Возле адвоката суетился еще один молодой официант. Он поминутно кланялся, а адвокат выкрикивал указания. При этом он с недовольным лицом размахивал руками. Время от времени адвокат посматривал на блондинку, проверяя, впечатляет ее это представление или опять нет. Блондинка смотрела, как он пыжится, с исключительным спокойствием. Вопреки несправедливому для нее стереотипу она производила впечатление умного человека. Во всяком случае, на фоне адвоката.

Ну, хватит подглядывать. Пора действовать. Только вот как? Ждать, когда он поедет в бюро? А вдруг он и там не встретится с убийцей безногого – Золушкой? Думай, женщина, думай! Я хотела попросить у официанта карточку и подбросить адвокату записку, но если карточка окажется с логотипом ресторана, адвокат сообразит, что автор записки где-то в зале. Он заметит меня и узнает. Это плохо.

В документах, которые они с Крепышом мне вручили, остались номера телефонов. К сожалению, бумаги я с собой не потащила.

Я достала телефон и набрала номер Голума.